А разве вера не противоречит разуму? Ведь еще Тертуллиан говорил: «Верую! Ибо это абсурдно!» (Максим, Воронеж)

Вера и разум

В определенном смысле вопрос о союзе веры и разума - это самый важный вопрос апологетики. Если вера и разум несовместимы, апологетика невозможна. Ведь апологетика защищает веру именно оружием разума.

Определение веры

Мы должны различать акт веры и объект веры.

Акт веры – это факт, что мы во что-то верим.

Объект веры - это все то, во что мы верим.

 Для христианина объект веры - все, что Бог открыл нам в Библии. Эта вера выражается в утверждениях.

Утверждений много, а окончательный объект веры один. Этот объект - не слова, а Слово Божье (в единственном числе) - то есть, по сути, Сам Бог. Без живой связи с живым Богом утверждения бесцельны, поскольку их цель - указывать на то, что находится вне утверждений: на Самого Бога. (Мудрая дзенская поговорка гласит: «Пальцем хорошо указывать на Луну, но горе тому, кто примет палец за Луну».) Однако без утверждений мы и не знаем сами, и не можем выразить другим, в какого Бога мы верим, и во что именно мы верим, веря в Бога.

Акт веры - это больше, чем просто мнение. Например, мы считаем, что одна баскетбольная команда победит другую, что наш президент - не жулик и не мошенник, что Норвегия - очень красивая страна, но мы не станем умирать за эти мнения, и не живем ради них. А вот христианская вера - это именно то, за что можно умереть, и то, чем можно жить. Это нечто такое, что гораздо больше и сильнее, чем мнение, хотя мнения и составляют часть веры.

Различают, по меньшей мере, три аспекта, или измерения, религиозной веры.

1. Эмоциональная вера - это уверенность, убежденность или же доверие к какому-то человеку. Эта вера включает в себя упование (это гораздо больше, чем просто желание) и мир (это гораздо больше, чем просто спокойствие).

2. Интеллектуальная вера - это мнения и убеждения. Именно эта сторона веры формулируется в утверждениях и поды­тоживается в символах веры.

3. Волевая вера - это акт воли, решимость подчиняться воле Бога. Это вера-верность или вера-преданность. Она проявляется в поведении, точнее - в добрых делах.

Определение разума

Тут мы вновь должны различить субъективный, личный акт разума и объект разума.

Объект разума - это все, что можно познать посредством разума. Сюда входят все истины, которые могут быть (а) поняты человеческим разумом, (б) открыты им, (в) доказаны им без опоры на предпосылки, связанные с верой в Божественное откровение.

Разум связан с истиной; это способ познать истину, то есть понять ее, открыть или доказать. Вера также связана с истиной; это тоже способ открыть истину. Большая часть того, что мы знаем, мы принимаем на веру – то есть мы верим тому, что говорят нам родители, учителя, друзья, писатели и общество в целом. И в религии, и вне ее, к истине ведут как вера, так и разум.

Взаимосвязь между объектами веры и разума

Определив веру и разум, мы можем поставить вопрос взаимосвязи. Задаваясь этим вопросом, мы имеем в виду не психологическое взаимоотношение между актом веры и актом разума, а логическое взаимоотношение меж объектом веры и объектом разума. Как же связаны между собой две категории истин - познаваемые одним лишь человеческим разумом и познаваемые верой в божественное откровение? Существует три вида истин:

Истины только веры, но не разума.

Истины веры и разума.

Истины только разума, но не веры.

Истины одной веры – это то, что открыто нам Богом и не может быть постигнуто, открыто или доказано с помощью разума (например, что Бог – это Троица, или что Христос умер за грехи людей). Именно об истинах только веры говорит приведенное выше высказывание Тертуллиана. Истина веры и разума - это то, что нам открыто Богом, но также может быть постигнуто, открыто и доказано разумом (например, существование единого Бога, объективный моральный закон, жизнь после смерти). Истины одного только разума - это то, что не открыто нам Богом, а постигнуто самим человеческим разумом (например, истины естественных наук). Если эта классификация истин верна, у христианского апологета есть две задачи: доказать все утверждения, относящиеся ко второму виду истин, и ответить на все возражения против утверждений, относящихся к первому виду истин. (см. рисунок 1.)

Рисунок 1.

Мы не можем доказать утверждения, относящиеся к первому виду истин (например, догмат о Троице), но можем ответить на все возражения против этих утверждений. Например, представим себе, что унитарист или мусульманин говорит: «Троица - это многобожие». Мы можем ответить, что это просто непонимание: речь идет не о трех Богах, а о трех Лицах единого Бога. Или, допустим, логик находит противоречие в том, что мы называем кого-то сразу и од­ним, и тремя. Мы можем ответить, что у Бога одна приро­да, а не три, и три Лица, а не одно. Противоречия здесь не больше, чем в нас самих: ведь у нас две природы (духовная и животная, разум и материя, душа и тело), но одна личность.

Среди христианских мыслителей нет единого мнения о том, сколько утверждений, касающихся веры, может быть доказано разумом, но большинство из них сходятся во мне­нии, что некоторые утверждения могут быть доказаны (а значит, апологетика возможна), но всё же «некоторые», а не «все» (а значит, возможности апологетики ограничены).

Почему вера и разум не могут противоречить друг другу?

Нам кажется неопровержимым ответ на этот вопрос, который дает Фома Аквинский в седьмой главе первой книги «Суммы против язычников»:

«Хотя вышеупомянутая истина христианской веры превосходит способность человеческого разума, однако то, что дано разуму от природы, не может противоречить этой истине. В самом деле, известно, что то, что врожденно разуму от природы, в высшей степени истинно - настолько, что даже помыслить это ложным невозможно. [К примеру: если мы понимаем значение слов в таких самоочевидных высказываниях как «Целое больше, чем часть» или «У каждого следствия должна быть причина», мы не можем помыслить их как ложные.] С другой стороны, нельзя счесть ложными и истины веры, столь очевидно подтвержденные свыше. [Нашу уверенность оправдывает не сама наша вера, а ее объект - Бог.] А поскольку истине противоречит лишь ложь, что с очевидностью явствует из рассмотрения их определений, постольку невозможно, чтобы вышеупомянутая истина веры противоречила тем принципам, которые разум познает естественным образом.

Итак, или христианство ложно, или ложен наш разум, или же - если и то, и другое истинно - между ними вообще не может быть подлинных противоречий, потому что истина не может противоречить истине».

Фома Аквинский дает и второе, столь же убедительное обоснование того же вывода:

«И еще. То, что вводится в душу ученика учителем, содержится в знании учителя - если только он намеренно не вво­дит ученика в заблуждение, чего о Боге подумать нельзя. Но знание известных от природы принципов [самоочевидных для разума утверждений] вложено в нас свыше, поскольку сам Бог - создатель нашей природы. Следовательно, эти же самые принципы содержатся и в божественной мудрости. Значит, все, что противоречит принципам этого рода, будет противоречить и божественной мудрости, а следовательно, не может быть от Бога. Значит, то, что хранится верой и известно из откровения, не может противоречить естествен­ному познанию».

Многие согласятся с этим рассуждением Фомы Аквинского, но при этом откажутся принять его итоговый вывод - хотя на самом деле он прямо следует из предыдущего:

«Из всего этого с очевидностью вытекает, что какие бы ни выдвигались аргументы против догматов веры, они неверно выводятся из первых принципов, которые врожденны нашей [разумной человеческой] природе и известны сами по себе. Поэтому они не имеют силы доказательства, но являются доводами либо вероятными, либо софистическими [ошибочными]. А значит, их можно опровергнуть».

Иными словами, во всех возможных аргументах против любого христианского учения содержится какая-то ошибка разума, и поэтому их можно опровергнуть силами одного только разума.

Если бы это было не так, и Фома в этом вопросе ошибался, отсюда бы следовало, что какие-то из аргументов неверующих против хотя бы одной из христианских доктрин могут действительно доказать, что эта доктрина ложна - а значит, ложно и само христианство. Фома же смотрит на союз веры и разума оптимистически, поскольку исходит из простого утверждения, что христианство истинно. Поэтому выражение «христианский иррационализм» само себе противоречит.

Впрочем, не следует забывать, что мы (и Фома) не утверждаем, будто все христианские доктрины можно доказать с помощью разума. Мы утверждаем только, что разум в состоянии опровергнуть все аргументы против этих доктрин. Кроме того, мы не утверждаем, что такое опровержение в состоянии найти каждый. Разум как таковой безупречен, а те, кто рассуждают,- нет.

[Подробнее см. Крифт Питер, Тачелли Рональд. Справочник по христианской апологетике<http://apolstore.com/product/spravochnik-po-hristianskoi-apologetike--628/>, издательство Христианского научно-апологетического центра]